Из воспоминаний Плотникова:
1944 год, овеянный дыханием близкой уже победы, запомнился мне участием 380-й дивизии в Белорусской операции. В ходе этой операции нашему полку пришлось участвовать в освобождении столицы Белоруссии — Минска. Это было 3 июля. Теперь Белоруссия отмечает этот день как самый дорогой национальный праздник.
Полк участвовал в окружении под Минском большой группировки немецко-фашистских войск. Именно из нее были взяты те немцы, что затем прошли почти в стотысячной колонне военнопленных для показа москвичам, народу. А за ними смывали их следы поливальные машины, чтоб никогда больше не топтали нашу землю чужие сапоги.
Наш 1260-й полк участвовал в форсировании реки Вислы. Это яркая страница в боевых действиях полка. Перед нами, на том берегу, лежала униженная и истерзанная оккупантами Польша. Отсюда до самой Германии было не так уж и далеко. Немцы изо всех сил старались помешать нам форсировать реку, широкую и глубокую. Помню, как после форсирования Вислы они со своего плацдарма бросили в контратаку конницу. И по головам многих наших солдат, сидящих в окопах, проскакали кони немцев, в том числе и через наблюдательный пункт полка. Но мы чудом остались в живых и даже удержали плацдарм. Так что конница, вопреки расхожему мнению, сыграла свою роль в той механизированной войне.
Особо памятны действия в Померании в марте 1945 года, когда мы громили фашистские войска в городах Данциг (так называли славянский Гданьск немецкие захватчики) и Гдыня. Немцами здесь были созданы исключительно мощные укрепленные оборонительные рубежи с многочисленными дотами, бронированными колпаками, с тысячами противопехотных и противотанковых мин, заграждениями из колючей проволоки. Операция наших войск заключалась в том, чтобы вначале разрезать приморскую группировку противника на две части, а затем уничтожить их одну за другой.
Накануне наступления меня в числе других офицеров вызвали к командующему 2-м Белорусским фронтом маршалу Рокоссовскому. На столе лежала карта с замыслом операции. Константин Константинович, рассказав о важности и вероятных трудностях операции, обращаясь ко мне, сказал:
— Подполковник Плотников! Вы видите вот эту красную стрелу, направленную на Балтийское море и рассекающую Данцигско-Гдыньскую группировку противника? На острие этой стрелы находится вверенный вам полк. Операция весьма зависит от действий 380-й дивизии и особенно от действия вашего полка. Овладеете городом Сопот, выйдите к Балтийскому морю и пришлите мне в бутылке воды из Балтийского моря.
Моему полку придавался танковый батальон из танковой бригады, и мы организовали взаимодействие с начальником штаба этой бригады, тогда майором, В. Н. Куликовым, впоследствии Маршалом Советского Союза, бывшим начальником штаба Советских Вооруженных Сил.
После многочисленных тяжелых боев бутылка балтийской воды была послана маршалу Рокоссовскому. Впоследствии я жалел, что ничего другого не присовокупил к этой бутылке. Ведь на войне бывают и трофеи, в том числе — веселые, забавные, «с градусами».
Но я почему-то постеснялся. А главное, я думал тогда о другом: что эта победа — выход к Балтийскому морю — была продолжением первого салюта в Орле в честь освобождения моего родного края. Мой полк выполнил поставленную задачу.
Но с победами, как правило, связаны большие жертвы. Особенно тяжелы были потери в этих боях. Погибли начальник артиллерии полка майор Степанов и командир 3-го батальона майор Кузьмин. Это были самые опытные из моих офицеров, мы много прошли вместе. И я долго не мог прийти в себя после этого.
В 1975 году, в год 30-летия освобождения города Гданьска, мне довелось, как его Почетному гражданину, побывать в городах Сопот, Олива, посмотреть места боевых действий. Изменения, конечно, произошли колоссальные. Выросли новые микрорайоны, огромный судостроительный завод. Все эти города благоустроены. Жители их тогда, в 70-е годы, еще хорошо помнили и чтили освободителей города — советских воинов.
...После Померанской операции 380-я стрелковая дивизия в апреле была переброшена на реку Одер, южнее города Штеттин, где еще упорно оборонялись немцы. Мы успешно форсировали Одер. Очень жаль, что после этого мне не пришлось продолжать боевой путь: я был в третий раз, на этот раз тяжело, ранен и 30 апреля 1945 года отправлен на излечение в госпиталь.
Свой боевой путь дивизия наша продолжала еще девять дней — до 9 мая 1945 года. А после завершения боевых действий 380-я Орловская дивизия была расформирована. С радостью Победы и с болью разлуки разъезжались по домам боевые орлы (как мы с гордостью называли тогда друг друга).